Церковь и государство

поиск77
Главной проблемой православия считаю его слияние с государственной машиной

Казанский
Эта проблема не вероучительная!
По учению церкви она не должна противиться власти или подменять её собой, но и быть послушным инструментом так же не должна.
Вы прекрасно знаете учение о взаимоотношениях церкви и государства.
То, что происходят какие-то явления, это результат уже нашего греховного состояния.
Проблема нас, как членов церкви и нашей греховности, но не проблема вероучения, которое говорит и учит абсолютно не так, как вы изволили заметить.
Никакого слияния с государством и тем более машиной быть не должно.
В истории церквей были разные моменты и варианты.
Когда церковь была полностью подчинена государству и были варианты когда государство было подчинено церкви.
Очень тяжело удержать золотую середину когда народы мечутся... Согласитесь.
_________


поиск77
казанский представьте, что Америка несколько сотен лет имеет колоссальное влияние протестантов на правительство. И как ни странно, все живы здоровы

Казанский
Пример Америки я вам же сам и привёл.
Сожгите сегодня флаг Америки на площади предварительно поглумившись над ним. Посмотрим что получится.
Так же в Америке есть закон гласящий, что если гражданин даже не агитирует а просто выскажет мысль об отделении какого-нибудь штата от Америки, его ожидает пожизненное заключение.
Вы же не станете утверждать, что в Америке нет преступности? Так же убийцы грабители и насильники, как и в любой другой стране. И смертная казнь там ещё пока что не отменена.
И вы же понимаете что сегодня в Америке несколько иная ситуация.
Там церковь отделена от государства.
А я вам приводил пример той эпохи истории России когда христианская мораль и закон государства были неотделимы, когда православное христианство было идеологией государства.
Любое хамское действие по отношению к церковной святыне каралось как государственное преступление и расценивалось как поползновение на безопасность государства.
______________



поиск77
Самым простым объяснением с вашей стороны было бы сказать правду! Но увы, вы не способны ее сказать, а правда в том, что не церковь правит государством, а государство использует церковь в своих интересах, так было всегда.

Svetlana-ortodoks
Любое государство использует религию в своих интересах.
______________



поиск77
А батюшки лишь послушные сыновья - чиновники в рясах, никогда они не укусят руку которая их корми , православие остается государственными вожжами для народа. Оно не имеет какой либо духовной силы реально имея все средства и силы данные ему государством оно не способно влиять на людей, поэтому Россия и гниет в грехе пьянстве и разврате .

Svetlana-ortodoks
Вопрос к поиск77 исходя из Ваших заявлений:
1. Что значит под словом укусить руку? Каким образом батюшки категорично могут раз и навсегда повлиять на реальные законы против разврата, пьянства, наркомании?
2. Какие реальные средства и силы они имеют данные ему государством?
______________



поиск77
Нет уж, Вы скажите про конкретные реальные быстрые рычаги, имеющиеся у РПЦ, которыми они, дескать, не пользуются.

Svetlana-ortodoks
Я хоть узнаю, а то живешь тут, люди участвуют в митингах и конференциях против ювенальной юстиции, в диспутах с ювенальщиками. Против разврата, абортов в митингах.
В фондах открытых помощи женщинам отказавшимся от абортов, помощи алкоголикам, наркоманам и бомжам. Официальные письма, заявления правительству, конференции от иерархов РПЦ.
А, оказывается, есть то реальные рычаги давления на власть, а у нас то и не знают. Так, Вы все таки скажите, просветите! Так, я к патриарху как у нас, будет- то подбегу, да скажу ему все-все! Почему он ими не пользуется?
Ну, а про попытки как то повлиять на вышеперечисленные проблемы пока вот эти ссылки укажу, какие у меня на глазах:
Проект «Общее дело» в регионах
Летом и осенью 2009 года в ряде регионов России учреждены отделения Церковно-общественного совета по защите от алкогольной угрозы. В рубрике ПРОЕКТ "ОБЩЕЕ ДЕЛО" в разделе "Общее дело" в регионах" мы будем публиковать статьи, интервью и сообщения о разнообразном опыте работы по решению этой важнейшей в нашей стране проблемы в епархиях и губерниях.

Решение проблемы Церковью, государством и обществом
Видеоматериалы: фильмы, ролики социальной рекламы, теледискуссии
Обсуждения и дискуссии
http://www.pravoslavie.ru/jurnal/29444.htm
Протоиерей Всеволод Чаплин: Процесс над Егором Бычковым не должен пройти «по-тихому»
http://www.pravmir.ru/protoierej-vsevolod-chaplin-process-nad-egorom-bychkovym-ne-dolzhen-projti-po-tixomu/
«Пусть говорят» о Егоре Бычкове и «Городе без наркотиков»
«Зона» гражданских инициатив
Дело Егора Бычкова. Город без наркотиков?
Господин президент!
Егор Бычков: Последнее слово
Общественность именно РПЦ подняла по данному делу.

9 сентября 2012 года на телеканале «Россия» было показано интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла журналисту Дмитрию Киселеву.

— Ваше Святейшество, одна из точек агрессии — это обвинения Церкви в сращивании с государством.
Как Вы отвечаете на подобные выпады?

— Отвечаем одним словом — это миф.
Миф, созданный специально.
Ведь Церковь нужно атаковать с какой-то мировоззренческой позиции и эту мировоззренческую позицию нужно создать.
Вот сегодня и создается миф о сращивании, о клерикализации нашей жизни. Для чего?

А для того чтобы показать, что через это сращивание Церковь претендует на управление вашим сознанием, вашей волей.
Это некая псевдоидеология, которая приходит на место коммунистической идеологии.
А из этого делается вывод: Церковь опасна с точки зрения свободы, она будет порабощать ваше сознание.

А теперь перейдем к «разбору полетов».
Итак, сращивание.

У нас ведь есть «Основы социальной концепции» Русской Церкви. Журналисты, перед тем как распространять этот миф, просто взяли бы эту книжечку и посмотрели, что говорится на тему отношений Церкви с государством.
Церковь защищает свою автономию.

Церковь считает, что только свободная Церковь имеет возможность духовно влиять на людей, что всякое сращивание, всякая клерикализация архиопасна для проповеди.
Мы же проходили через все это в дореволюционное время.

Там было сращивание, но не по вине Церкви, а по вине государства, которое оккупировало Церковь.
Итак, нет ни одного документа, ни одного заявления, ни одного слова Патриарха, на основании которых можно было бы сделать вывод о сращивании.

Откуда же все это возникло? А вот откуда.

За последние двадцать лет та самая Церковь, которую обвиняли в бездействии, в неспособности осуществлять миссию в современном мире, достигла очень больших результатов в просвещении нашего народа.
Наш народ становится православным.

Сегодня перед нами в храмах, даже чисто визуально, во время пасхальной службы, во время больших праздников, — другой народ.
Это люди среднего возраста, мужчины и женщины, с детьми на руках, это молодежь, это дети, это пожилые люди — это наш народ.

Так вот, теперь давайте скажем, как должен себя вести верующий политик, член Православной Церкви, если он вступает в диалог с Церковью.
Он что, должен всячески дистанцироваться от своих убеждений? Он разговаривает с Церковью как сын Церкви.
Он вступает в доброжелательный диалог с Церковью.

Почему мы должны из одного факта, что президент или премьер-министр один или два раза в год молятся вместе с Патриархом, делать вывод о сращивании?

И почему мы должны лишать этих людей, которые являются верующими, права помолиться, в том числе вместе со своим Патриархом?
А ведь одна это картинка возбуждает нездоровые чувства у тех, кто не желает усиления Церкви в нашем обществе.
Еще одна картинка, которую представляют наши противники, чтобы доказать сращивание: Патриарх на базе атомных подводных лодок в Вилючинске.

И что? А почему не делается вывод о сращивании Церкви с американским государством, когда нам показывают капелланов в Афганистане?
Почему не возникает вопрос о сращивании, когда в регулярных войсках почти всех европейских стран на профессиональной основе работают капелланы?

Патриарх приехал по приглашению военных моряков, чтобы сказать им слова признательности.
Он приехал к своей пастве, потому что большинство моряков — верующие люди. Какое же здесь сращивание?
Это, если хотите, пастырский, миссионерский визит.
А народу представляют картинку и говорят: «Посмотрите, какое сращивание».
Здесь подмена понятий.

Не сращивание, а христианизация нашего общества — вот что пугает наших оппонентов.
Вот откуда, как говорится, рога растут.
Страх перед тем, что Православие, которое было практически разрушено в советское время, за 20 лет сумело вернуться в жизнь своего народа.

Конечно, еще не так, как нам бы хотелось, но, может быть, вся эта шумиха и поднимается для того, чтобы нас остановить.
Хочу сказать: не остановит.


— В России, так же, как и в Японии, по Конституции Церковь отделена от государства.
В то же время очевидно, что Русская Православная Церковь оказывает большое влияние на политику Президента Путина.
Церковь во времена Российской империи была государственной религией.
Затем, во времена СССР, она испытывала гонения со стороны атеистического государства.
Имея за плечами такую сложную историю, как в настоящее время Русская Православная Церковь определяет свои отношения с государством?
В чем, по мнению Церкви, заключается политическая и общественная ответственность Церкви как самой большой религиозной общины России?

— История Русской Православной Церкви очень драматична.
До революции, в имперское время, она была включена — помимо своей воли, практически силой — в государственный аппарат и стала его частью.

Главой Церкви был император, и все решения, которые принимались от имени Церкви, на самом деле принимались государственной властью.
Статус Церкви как государственной, при активном участии государства в управлении Церковью, нанес ей очень большой вред.
В каком-то смысле сам факт революции можно связать с тем, что в то время у Церкви не было возможности свободно обращаться к своему народу, в том числе говорить правду о политическом и экономическом положении, обращаться со словами примирения, поддержки — это было запрещено.

От имени Церкви говорил царь.
После революции Церковь была практически уничтожена.
Десятки тысяч священников, епископов, монахов, монахинь, сотни тысяч верующих людей были репрессированы, а затем большей частью расстреляны.

Их вина заключалась только в одном — они не соответствовали тем идеологическим стандартам, которые были установлены государством.
Они были идеологически враждебны режиму.

Такого страдания не переживала ни одна религиозная община в мире — речь шла практически о геноциде, об уничтожении православных людей в России, в бывшем Советском Союзе.
Когда Россия, так же, как Украина, Беларусь, другие страны, стала свободным государством, мы поняли, что наступило то самое время, когда можно выстроить правильную модель отношений между Церковью и государством.

Мы ясно понимали, что не должно быть ни сращивания Церкви с государством, ни огосударствления Церкви, потому что потеря Церковью свободы в принятии решений снижает возможность влияния на жизнь общества.
Мы выработали основы взаимоотношений Церкви и государства, которые предполагают их автономию, взаимное невмешательство в дела друг друга. Мы как Церковь свободны говорить от своего лица вне зависимости от позиции государства.

По многим вопросам мнения у нас совпадают, но есть и такие вопросы, где наши мнения совпадают не в полной мере, а иногда совсем не совпадают. Так, недавно я обратился с просьбой внести в законодательство целый ряд положений, касающихся защиты семьи, детства, связанных с абортами, и мои просьбы были услышаны не в полной мере.
Поэтому, когда говорят о том, что Церковь в России очень тесно соединена с государством, то говорят неправду, этого не существует.

А что существует?
Существует сотрудничество по целому ряду вопросов как на центральном, федеральном уровне, так и на уровне местном.
Мы сотрудничаем в деле восстановления культурных памятников, в деле нравственного воспитания подрастающего поколения, мы сотрудничаем в области культуры.

Сейчас особенно важно наше сотрудничество в социальной сфере.
Мы взаимодействуем также в плане работы с молодежью, то есть в тех направлениях, которые Церковь считает возможным включить в сферу церковно-государственного сотрудничества.
Мы не ставим своей целью влиять на политику государственных деятелей.

Но мы обращаемся к народу, в том числе к властям, с нашей проповедью.
Мы несем нашему народу определенные ценности — в первую очередь, конечно, нравственные ценности; и мы настаиваем на том, что в основе всякой политики должно быть нравственное начало.
Политика без нравственного начала не приносит пользы ни тем, кто эту политику осуществляет, ни тем, по отношению к кому эта политика осуществляется.

Поэтому, если говорить о влиянии Церкви на политическую жизнь, то это нравственное, но не политическое влияние.
В свое время, когда пал Советский Союз, нам активно предлагали войти в политику.
Тогда наше общество искало альтернативу коммунистической партии, но альтернативы не было, потому что других партий не было.
К Церкви обратились с просьбой войти в политику, направить своих представителей в парламент; больше того, даже предлагали выдвинуть своего кандидата на пост Президента.

Мы отвергли все эти предложения, хотя нас за это нередко критиковали, утверждая, что в трудный момент истории мы бросили свой народ и не принимаем на себя политической ответственности.
Но мы сказали, что не можем, исходя из своих убеждений, принять на себя политическую ответственность.
Церковь не является политической организацией.
Но, с другой стороны, оказывая нравственное влияние на общественные и личные отношения, Церковь косвенно влияет и на политику.

Думаю, она влияет и на социальную жизнь; в каком-то смысле она влияет на то, как нужно вести бизнес.
Есть разработанные Церковью нравственные правила ведения бизнеса, которые мы активно пропагандируем, потому что считаем, что бизнес тоже должен основываться на нравственных принципах — в ходе ведения хозяйственной деятельности недопустимо умножать неправду, совершать преступления.

Другими словами, Церковь имеет отношение ко всем сферам общественной жизни, но отношение не прагматическое.
Она не ставит целью достичь каких-то привилегий, расширить свое влияние — она стремится нести людям слово христианской правды, основываясь на Евангелии.
Вот это наша позиция.

Наши недоброжелатели нередко рассказывают сказки, причем сказки, которые усваиваются во всем мире, ведь штампы усваиваются очень просто. Но над штампами не нужно думать.
Вам предлагают штамп — Церковь в России срослась с государством.
Люди так и повторяют: «знаете, Церковь срослась с государством».
Или: «Церковь влияет на Путина». Ну, значит, так оно и есть — Церковь влияет на Путина.

Может быть, Церковь и влияет на личность с христианской точки зрения — не знаю, никогда не замерял степень этого влияния.
Дай Бог, мы хотим влиять на всех — и на государственных деятелей, и на простых людей, чтобы нравственное начало, которое Церковь проповедует, усваивалось сознанием нашего народа.

— В последнее время в средствах массовой информации часто говорят о клерикализации государства.
Как Вы относитесь к подобным высказываниям?
На Ваш взгляд, насколько глубоким должно быть взаимное влияние Церкви и государственной власти в России?

—Я уже высказался на эту тему, говоря о «сращивании», но хотел бы добавить, что клерикализация российского общества — это миф, которой не имеет под собой ни одного факта.
Нет фактов.

Если вы читаете в российской прессе о «клерикализации» или о «сращивании», вам никто никогда не приведет пример этого сращивания и этой клерикализации.
Клерикализация в прямом смысле слова — это политическое влияние духовенства на ситуацию в стране, это власть духовенства.
Нет таких примеров политического влияния Патриарха, епископов или духовенства на власть.
Но вот что есть.

Православная Церковь за последние двадцать лет была достаточно успешна в своей миссии.
Ведь мы начали с того, что большинство людей вышли из атеизма в Советском Союзе, они не верили в Бога.
Процент верующих был очень невысок.
За эти двадцать лет ситуация коренным образом изменилась.
Сегодня принимают крещение до 80 % населения России, 65 % заявляют о своей связи с Церковью, больше 40 % посещают храм по крайней мере один или два раза в год.

Повысилось количество верующих, которые посещают храм каждую неделю. Вместо пожилых людей, которые были в подавляющем большинстве еще 15-20 лет назад, у нас сегодня много молодежи, людей среднего возраста.
А среди них — и представители власти, и министры, и генералы, и люди других важных профессий.
И я задаю вопрос: разве это плохо?

Они стали православными, они вернулись к вере своих отцов.
И если министр или даже президент, премьер-министр приходит в храм как православный верующий, разве это свидетельствует о клерикализации?
Это свидетельствует о том, что это верующий человек.

Если у духовенства есть возможность обсуждать с такими людьми какие-то жизненные проблемы, оставаясь при этом на своих позициях, разве это пример клерикализации?
Иногда, пытаясь привести пример клерикализации, нам говорят: «вы приходите в армию и встречаетесь там с военнослужащими».
Но это происходит во многих странах мира.

В Соединенных Штатах священники участвуют в военных действиях — но не с оружием в руках, а вдохновляя свою армию.
Сегодня капелланы служат в Афганистане, в других странах, в самих Соединенных Штатах.
То же самое — в странах Европы.
А в Русской Церкви, в российской армии капелланов до сих пор нет.

Мы никак не можем сдвинуть с места этот вопрос, а нас обвиняют в том, что мы занимаемся клерикализацией.
Так и по всем другим вопросам.
Происходит подмена понятий: есть успехи миссии Русской Православной Церкви, которым общество должно было бы аплодировать, говоря: «вы действительно сделали невероятное за эти двадцать лет», а вместо этого нас обвиняют в клерикализации.

Речь идет не о клерикализации, а об усилении духовного влияния на жизнь нашего народа и общества.
Так ведь это же наша задача!
Мы обязаны ее выполнять, и мы будем ее выполнять.