Крещение - Источник бессмертия

Водой и Духом

Святое таинство крещения совершается по заповеди Спасителя: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28,19) и «Кто будет веровать и креститься, спасен будет» (Мк. 16,16).

При троекратном погружении крещаемого в освященную воду с призыванием Отца, Сына и Святого Духа божественная благодать освобождает душу крещаемого от власти первородного и содеянных грехов. Погружение в воду знаменует собой, по учению святого апостола Павла, с погребение Христу.
Как Христос умер телом земным, чтобы восстать из мертвых в теле духовном, прославленном, так и крещаемый спогребается Ему в воде, выходя из которой имеет уже заложенную в душе искру вечной жизни.
Святая Церковь сейчас же спешит эту искру укрепить, разогреть сильнее, низводя в душу новокрещеного

Дух Божий в таинстве МИРОПОМАЗАНИЯ.
Оба эти таинства связаны одно с другим и совершаются в Православной Церкви одновременно.
Может возникнуть вопрос: почему при погружении в освященную воду с призыванием имени Святой Троицы человеческая душа освобождается от власти греха? Как понять это?
Не является ли это таинство лишь символом освобождения, а не самым освобождением?
Последний вопрос для своего возникновения имеет все права. Действительно, жизнь показывает, что и крещеные люди часто, а в наше время даже постоянно грешат.
Грешат даже больше и хуже, чем некрещеные и иноверцы.
И это привходящее обстоятельство является даже главным препятствием к распространению христианства во всем мире.

В доказательство этого суждения позволим себе сделать небольшое отступление и привести выдержки из «Записок индийского миссионера», вышедших сравнительно недавно под названием «Жизнь во Христе».

Один миссионер, вернувшись из кругосветного путешествия, сказал:
«Мир жаждет христианства: но он жаждет христианства Христова». Нехристианский мир' жаждет Христа, ибо Христос Один только может принести мир на землю и в «человецех благоволение», но этот мир отталкивают от Христа — жизнь и поступки самих христиан...
Язычники и магометане говорят, что христиане, по большей части, живут не по заповедям Христа. Увы!
И неверующие в христианских странах уже давно высмеивают нас за это, теперь еще и не христиане присоединились к ним...
Один буддист, еще юноша, сказал миссионеру:
«Я всей душой хочу веровать во Христа, но когда я вижу Его в тех, которые говорят, что они христиане, то как я могу поверить в Того, Кого я никогда не видел?»

Мир жаждет Христа, и не столько упрекает нас в том, что мы не походим на Христа, сколько молит нас уподобиться Христу.
Неверующие говорят:
«Учение Христа чудесно, идеально, но... не применимо к жизни, оно теоретично, его нельзя провести в жизнь», — и... отходят разочарованными.

Вопрос о том, что христиане вообще, а в частности православные, постоянно грешат, и даже хуже, чем некрещеные, возникает на почве неправильного понимания святых таинств крещения и миропомазания как некой магии и колдовства.
Так понимал святое таинство крещения граф Л.Н.Толстой, говоривший, что крестить — это значит выкупать с произнесением известных заклинательных слов.

Но Святая Церковь вообще не знает никакого колдовства.
При колдовстве злые силы, к которым обращаются за помощью, действуют независимо от воли не только тех, на которых их направляют, но часто и против воли и желаний тех, кто их призывает. Божественная же благодать, сообщавшая в Церкви ее чадам, действует в той силе, в какой ее воспринимают люди в своей жизни.
В таинстве святого крещения мы получаем благодатную силу, свободную от власти греха.

Здесь надо подчеркнуть: свободу НЕ ОТ ГРЕХА, как говорят протестанты, а от ВЛАСТИ ГРЕХА, то есть получаем возможность бороться с грехом в самих себе. Силы же для этой борьбы мы получаем в святом таинстве миропомазания.
Если мы грешим после своего крещения, это значит, что мы зарываем в землю данные нам от Бога в этих двух таинствах духовные дары и становимся сугубо грешными как оскверняющие данную нам благодать.

Таинства есть некое возложение святого креста благодати Христовой на плечи крещаемому.
Недаром наше славянское название таинства крещения происходит от слова КРЕСТ.
Спогребаясь в крещальной воде Христу, мы погребаем своего «ветхого», плотского человека и восстаем новым, духовным, «новою тварью», выражаясь словами апостола Павла, освящаемой в таинстве миропомазания, благодатью Святого Духа, к созиданию себя в человека-христианина, «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4,13).
Но без наших усилий, без нашего волевого следования за Христом мы не удержим данной нам духовной свободы.

Представьте себе узника, перед которым откроют все затворы и скажут ему: «Ты свободен! Выходи!»
А он будет сидеть в своей камере и ожидать, пока кто-то откроет двери и вынесет его на руках.
Не сочтут ли такого за безумца? Такими же неразумными бывают и те, кто говорит, что только одна вера, в силу Голгофской Жертвы, СПАСАЕТ НАС ОТ ГРЕХА.
Ведь без меня самого, без моей свободной воли, НИКТО, даже Господь Бог не спасет от греха.

Бог, по Своей неизреченной любви к нам, открывает двери адской темницы, а выходить из нее должны мы сами, хотя и с Его помощью.
И чем больше усилий мы прилагаем к тому, чтобы выйти, тем большую благодать и помощь мы получаем.
Иначе говоря, чем больше усилий мы вкладываем в дело борьбы с грехом, тем больше получаем благодати.

Скажут: о каких волевых усилиях, о какой вере можно говорить, когда крестят ребенка?
Если требуется сознательно-волевое восприятие благодати, то не вернее ли будет крестить человека в сознательном возрасте?
Но Дух Святой, руководящий жизнью Церкви, не ошибается в Своих действиях.
Его внушением установлена практика крещения младенцев.
Значит, мы вполне можем и должны быть уверены в целесообразности этого обычая, установленного, по свидетельству Оригена, святыми апостолами.

В первые века христианства Святая Церковь находилась еще в стадии миссионерства.
Она со своим словом, проповедью и таинством святого крещения прежде всего обращалась к взрослым.
Но, утвердив под собой почву, она смотрит на детей, рожденных в ее лоне, как на своих детей.

В книге Деяний апостольских неоднократно повествуется, что апостол Павел крестил целые семейства, а следовательно, и детей (Деян. 16,14-16; 18,8; 1 Кор. 1,16).
Ведь христианство предназначено быть душой не только жизни отдельных лиц, но и общесемейной жизни.
Выражением этого и является крещение детей. Конечно, дети еще не сознают того, что их крестят.
Вся их духовная жизнь находится еще в дремоте, но она все же у них есть, и они принадлежат своему Богу и Творцу.

Современная психология открыла у человека, кроме сознания, еще область подсознательного.
Это вполне соответствует учению христианства о человеке.
Бог создает душу человеческую уже духовной и разумной, но предназначенной для жизни, воплощенной в телесной оболочке.
Пока эта оболочка еще несовершенна, душа не может проявлять ясно своего движения, своих переживаний, но в меру телесного совершенства, так сказать, аппарата, через который она предназначена Творцом действовать в мир.
Поэтому она вполне СПОСОБНА воспринимать влияние божественной благодати, хотя в младенческом (грудном) возрасте не может для всех и понятно выразить это.
Величайший пророк, Креститель Христов Иоанн, будучи шестимесячным плодом в утробе своей матери Елисаветы, почувствовал пришествие Христа Спасителя, только что зачетшегося от Духа Святого в пречистой утробе Богоматери Марии (Лк. 1, 41-42).

И не только влияние божественной благодати способна воспринимать душа младенца, зачавшегося в материнской утробе, но и духовные веяния отца и матери.
Если это не так, то откуда у детей бывает «духовное наследство» — черты характера, полученные от отца или матери или от обоих вместе?
И как объяснить тогда силу первородного греха?
Поэтому мы отнюдь не вправе лишать детей, даже в грудном возрасте, общения с их Спасителем. Кто может сомневаться в том, что совершаемое над ними крещение есть нечто более, чем «простая форма и пустые слова»?

Однажды, когда израильские матери принесли своих детей к Иисусу, чтобы Он благословил их, а ученики хотели устранить их, потому что маленькие дети, по их мнению, ничего не понимали в беседах Христа, то Спаситель «вознегодовал» и выразительно запретил им это и сказал:
«Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им; ибо таковых есть Царствие Божие» (Мк. 10,14), «Царство Небесное» (Мф. 19,14).

Спастись и войти в Царство Небесное нельзя без того, чтобы не быть соединенным со Христом и Телом Его, Которое есть Святая Церковь, то есть Царство Божие на земле.
Внешним актом этого таинственного вхождения в Церковь и соединения со Христом Сам Христос установил таинство святого крещения.
Почему же нам не приносить к Нему детей, чтобы Он воспринял их и дал им Свое благословение?

«Крестите вы младенцев своих и воспитывайте их в учении и наставлении Божием и не препятствуйте им приходить ко Господу», — поучает нас древнейший сборник церковных правил «Постановления Апостольские». Таинство святого крещения именно и служит выражением и средством этого благословения.

Иногда спрашивают: «А если младенцы умирают некрещеными —неужели они не войдут в Царство Небесное? Ведь они совсем безгрешные».
Конечно, младенцы еще не совершили никаких грехов, и мы любим называть их невинными, но, тем не менее, они все же принадлежат человеческому роду, над которым тяготеет Адамов первородный грех.

Постараемся ответить на этот важный вопрос выдержками из прекрасного и популярного изложения его Е. Нельским в апологетическом очерке под названием «Семь святых таинств».

Для того, чтобы понять, что такое ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ, надо сначала понять, что такое человечество.

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, по плану Божию, должно было быть одним существом при всем разнообразии личностей.
Ведь что такое младенец? Откуда он появляется телесно и душевно?

Вспомним, каков телесный процесс возникновения нового существа. Клеточка отца соединяется с клеточкой матери, и эта соединенная клеточка начинает увеличиваться в утробе матери, вырастать в новый организм —тело ребенка.
Следовательно, все тело ребенка составляется из частицы тела его отца и частицы тела его матери.
То же самое и с душой.

Душа, как и тело, все получает от родителей.
Христианство никогда не признавало ни предсуществование душ, ни' нового каждый раз их творения.
Святые отцы говорят, что душа ребенка зажигается от душ родителей, как пламя свечи от пламени другой свечи.
Иными словами, душа совершен но так же зарождается от душ отца и матери, как от них же зарождается и тело.
И душа тоже, как и тело, имеет в себе только то, что имели души ее родителей, но в новой комбинации свойств.
Эта комбинация душевных свойств всецело индивидуальна, всегда неповторима.

В этой особенности, неповторимости личности так же, как и в химических соединениях, души могут быть нескончаемо разнообразны, и одна не похожа на другую, но элементы, составляющие их, одни и те же.
Если ребенок приобретает тело от своих родителей, то ведь и родители приобрели свое тело от своих родителей.
Так, постепенно углубляясь в века, мы дойдем научно до первой пары людей, а библейски до первого человека — Адама, от которого и произошло все человечество. Ведь это от его тела была отделена жена его — Ева.
В свою очередь, опять-таки от его тела, от его комплекса клеточек, отделилась та клеточка, которая, соединившись с клеточкой Евы, дала начало новому организму их ребенка Сифа, который женился на своей сестре (Быт. 5, 3*6), что тогда было вполне допустимо, ибо род человеческий только что начинался, наследственных пороков и болезней не было, и, значит, от соединения близких родственников не могло быть вреда.

У Сифа и его жены родились снова дети, получившие свое тело и душу всецело от своих родителей, и так — до нашего времени.
Таким образом, все мы являемся хотя и отдельными, самостоятельными, но частицами одного и того же организма.
Все наши элементы — душевные и телесные — были в нашем праотце Адаме.
И раз он согрешил, то согрешили с ним и все мы, не потому, что мы ответственны за него, а потому, что мы не имеем в себе ничего, чего он не имел бы, и, следовательно, мы, будучи на его месте, обязательно согрешили бы...
Не было бы причины для нас не согрешить так же, как он, раз существо наше одно и то же.
Ведь мы его частицы, его клеточки".

Спрашивается — зачем Бог создал человека, так легко поддающегося искушению, неспособного устоять и выдержать испытание?
Нет, Господь не создал человека неспособным выдерживать искушения. Созданный Богом человек был способен выдержать испытание, но он мог и был способен и не выдержать его, поддаться ему.
И то, и другое было для него Одинаково «легко».
Это условие, то есть свобода человеческого выбора, — послушаться Бога или не послушаться Его — было необходимо, потому что Бог создал человека подобным Себе, для жизни и любви к Нему и другим творениям, потому что только такая жизнь доставляет радость; без любви жизнь — не радость, а мука.

Любовь же и подобие Богу неразрывно связаны со свободой.
Бог абсолютно свободен, и если бы человек был лишен свободы, он не был бы подобен Богу, и тогда его существование утеряло бы всякий смысл.
Но человек во зло употребил данную ему свободу, избрал путь не послушания, и тем испортил свою природу, сделав ее более податливой на зло, чем на добро.
С того времени человек сделался неспособным устоять в добре. Хотя бы он и хорошо знал, что добро и что зло, но он будет делать не то доброе, что хочет, а то злое и греховное, чего в светлые минуты сознания он не хо чет делать, как об этом пишет святой апостол Павел (Рим. 7,19).

Это повреждение природы и есть ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ.
Человек не рождается добрым или злым, но становится таким сам, по своей воле, в результате всего своего жизненного пути.
Основные индивидуальные черты каждой человеческой души остаются одни и те же, от первого появления человека на земле до последнего его вздоха.

Но направление этих индивидуальных черт, становление их добрыми или злыми, совершается в течение жизни у человека, и уже у маленького младенца, правда, в микроскопически малом виде, начинается этот процесс выбора между добром и злом, который определяет весь смысл человеческой жизни, ее окончательную судьбу: быть с Богом или против Него.
Этот выбор окончательно совершается человеком в момент смерти. Относительная чистота и безгрешность младенцев и свидетельствует именно о том, что из рук Божиих человек выходит добрым, а портит его — злая воля, направленная козлу от момента грехопадения Адамова.

А то, что действительно невинность детей имеет свою границу, то это обнаруживается, коль скоро пробуждается их дух от своей бессознательности, и этим проявляются все дурные наклонности, от которых развиваются грехи.
Дети нуждаются в благодати, даруемой в таинстве святого крещения не менее чем мы, взрослые.
Хотя дети и не сознают того, что происходит с ними при крещении, но следует ли отсюда, что и вообще в них ничего не происходит внутренне?
Не заключаются ли зачатки всего позднейшего духовно-нравственного развития уже в новорожденном?
И кто может определить тот день, когда начнут внутренне действовать эти врожденные начала?
Ведь начало нашей внутренней духовной жизни лежит далеко за пределами нашего сознания и внешнего опыта Психология признает значение наследственности, по которой младенец воспринимает те или другие особенности своих родителей.

Кроме наследственно приобретенных признаков, среда, в которой вращается человек, также влияет на образование характера и нрава.
Душа ребенка поддается тем настроениям, той духовной атмосфере, которая окружает его.
Ребенок, в конце концов, есть подобие отца и матери не только потому, что рожден от них, а еще более потому, что бессознательно впитывает в себя настроения, мысли тех, кто около него.
Это мы можем наблюдать в современной стесненной обстановке, когда дети зачастую лишены не только своих «детских комнат», но вынуждены жить в одной комнате со взрослыми.
Мы уже говорили выше, что для психологии является бесспорным факт, что душа даже новорожденного младенца способна накапливать впечатления.

Святая Церковь учит, что душа человеческая создается Богом вполне разумной и обладает свободой воли.
Если она не может сразу после появления на свет младенца проявлять свои свойства, то это не потому, что она не способна к этому, а потому, что физический аппарат (органы), через который она— невещественная — проявляет свое бытие в этом вещественном мире, еще не развит вполне к выполнению всех своих функций.

Душа утробного зародыша не может проявлять себя, но вполне способна ВОСПРИНИМАТЬ в себя те или иные влияния или переживания матери.
Об этом свидетельствует нам Евангельское повествование о посещении праведной Елисаветы Пресвятой Девой Марией после бывшего Ей благовестия о том, что Она зачнет во чреве Сына Божия.
Елисавета была на шестом месяце беременности, а ее младенец душой своей уже предчувствовал духовное влияние только что зачавшегося в пречистой Девичьей утробе Богочеловека.

В житии преподобного Сергия Радонежского рассказывается, что, когда его мать, носившая его в утробе своей, была однажды на святой литургии, то младенец трижды в течение всей литургии вскрикнул в ее утробе, как бы пред чувствуя, что будет верным рабом Святой Троицы.

Применим все это к случаю крещения новорожденного младенца.
Вот собралась у купели Церковь: иерей, облеченный Святой Церковью благодатью священства дающей ему право и власть низводить божественную благодать на своих духовных чад; вот — восприемники но вопросвещаемого, которые приемлют на себя святой долг и обязанности заботиться о духовном воспитании младенца; вот и родственники новорожденного, знакомые и друзья семьи.
Все это собрание молится «едиными устами и единым сердцем; о даровании благодати свободы и творческой силы новопросвещенной душе.
В этой атмосфере молитвы и любви, к которой присоединяются еще и молитвы родителей младенца (независимо от того — присутствую ли они здесь, или, согласно обычаю отсутствуют), не получит ли молодая душа нового человека от Бога того, о чем молится Церковь?
Конечно, получит!
«Истинно также говорю вам, — обещал Спаситель,— что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф. 18,19).